Вечерело. Вокруг проносились кусты, деревья, кочки жесткой травы. Ветки и стебли, иногда, легонько шлепали меня по открытой коже, но я не замечала этого. Я бежала вперед, не замечая ничего. Когда слышишь зов - не важно, что в этот момент происходит в мире. Когда чуешь запах добычи - в мире нет ничего ценнее этого. Когда видишь цель – все меркнет по сравнению с жаждой заполучить это как можно скорее.
Я слышала, чуяла и видела одновременно. Я была почти счастлива, пока это ощущение резко не оборвалось. По неосторожности, я не заметила того, что в погоне за дичью, выбежала рядом с военным лагерем. И на бегу влетела в … мочившегося в кустах пьяного солдата.
Резко отскочив в сторону, я почти увернулась от цепкой хватке его грубой руки, которая схватила меня за запястье. Другой рукой он поспешно натягивал на себя штаны. Я попыталась вырваться, но моя нога запуталась в коварной поросли ежевики, которая, не желая того, сковала меня словно цепями. В порыве мне удалось лишь немного перевернуться на бок, что дало солдату скрутить мою руку за спиной. Больно прижав мою руку к спине, он небрежным движением ноги подтолкнул меня, переворачивая на живот. Бессильно отфыркиваясь и злобно сверкая глазами, я почти плача чувствовала, как он заворачивает мою вторую руку за спину и, следом, стягивает крепкий веревочный узел на моих запястьях.
Мне стало стыдно от того, что охотник стал добычей, так просто и глупо попав в руки пьяному солдату. Но покорной добычей я быть не хотела – поэтому после короткого замешательства от сложившейся ситуации, я стала брыкаться и пытаться вырваться из цепкой хватки. Но строгая выучка воинов была сильнее, чем мое опьяненное от Зова сопротивление. В итоге брыкающийся и шипящий комок меня был презрительно сброшен посреди лагеря, под удивление и ухмылки остальных участников военной кампании.
На какое-то время ко мне не подходили…
Устав, бессмысленно пинать воздух и нарушать привычную вечернюю тишину задремавшего в лесу лагеря, я обмякла, затихла на боку, и стала сверлить рассерженным взглядом собравшуюся вокруг мужскую компанию. Осознание того, что я единственная самка в этом сборище, меня совсем не обрадовало. Прошлое сильно давило на подсознание, и гнев, сверкающий в моих глазах, постепенно преобразовался в нарастающий ужас. «Лучше бы они меня убили, чем так…» - лишь эта короткая фраза, словно наводнение, заполняла мое сознание.

Первое, что прервало мою панику, был сильный пинок в живот, который опрокинул меня на спину. Воздух, горячей струйкой вырвался из легких. Вторым, был резкий рывок вверх за ворот рубахи, вырвавший из пут ежевики и поднявший меня на дрожащие от боли ноги. Мой взгляд впился в хмурое лицо мужчины: оно было резким, угловатым и покрытое шрамами. Какие-то из них были совсем маленькими и незаметными, но его лицо искажали и два страшных рубца: короткий на левой брови и длинный, задевший правую сторону нижней губы, пробороздивший подбородок и спустившийся по шее до кадыка. От этого вида мне захотелось зажмурится, но в тот момент солдат сильно встряхнул меня и командным тоном прорычал:
- Ты кто еще такая? – от его голоса повеяло изморозью, - Шпионка Эрхона небось... А знаешь что мы делаем со шпионами?
Последний его вопрос утонул в зловещей ухмылке.
- Н-нет, я никакой не шпион, - очень тихо пропищала я, - Я нечаянно наткнулась на этот лаге…
Мой тихий шепот прервала сильная оплеуха, щека вспыхнула огнем и наполнилась болью. С губ сорвался стон.
- Знаем мы все эти сказки, - прошипел он и сильнее сжал кулак, от чего моя рубаха затрещала, - Женщины не бродят по лесу просто так.
Внутри меня все сжалось от обиды и непонимания. Влияние Зова почти прошло и я почувствовала тлетворно сладкий запах крови, веющий от лагеря и этих людей. Их оружие, черные доспехи, сложенные у палаток, их руки недавно были в крови. Кровь тяжело отмыть, особенно свежую. Даже если вода унесет ее цвет, запах остается на коже и стали намного дольше. От солдат так же веяло горьким запахом гари, как будто огромный костер коснулся их своим горячим дыханием. «Почему я попала в лапы к этим ужасным людям и почему от них веет смертью?».
Бессильно и почти стыдливо я опустила голову, в уголках глаз защипала соленая влага, но мне совсем не хотелось пролить чистоту слез в темном лесу среди чужаков.
- Не знаю кто вы, и почему вы не хотите меня слушать, - сухо и медленно произнесла я, - Но женщин не бьют просто так, и особенно за то, что они бродят по лесу просто так…
Сильный толчок бросил меня на землю, в следующий миг тяжелый сапог сдавил мою грудь, от боли мне пришлось сжать зубы, чтобы не закричать. «Когда я успела стать такой слабой?» - стремительно промелькнула тревожная мысль, - «А может это они слишком сильны?».
- Молчать, шавка, - после этих слов солдат презрительно плюнул на меня, унижая, - Я тебе слова не давал, и нарушать молчание не в привилегиях падали.
Я зажмурилась, не в силах мирится с событиями этого вечера, чувствуя себя слабой и никчемной на этом балу невежества. Я слишком отвыкла от боли, причиняемой грубыми руками. Я почти забыла свое прошлое, такое мерзкое и мрачное, что по ночам иногда приходило в кошмарах. И я не могла ничего сделать, потому что была слаба без Зова, без окончания Пира… 
- Можете делать с этой шавкой все что угодно, ребята, - злобно процедил мужчина и убрал сапог с моей груди.  
Дышать стало легче и в висках перестала бить пульсирующая жилка. Но мрачное осознание произнесенных слов, словно гром оглушило мой маленький мирок. Под веселое улюлюканье и грубый хохот, ко мне потянулись похотливые лапы этого сброда, а мне жутко захотелось завыть.

Выть я не стала, только сильнее стиснула зубы. "Началось", - мелькнуло в сознании и спустя минуту я почувствовала первое грубое касание. Я содрогнулась от брезгливости и распахнула глаза, сверкающие от гнева. 
Надо мной стоял самый наглый солдат, которому как-то удалось опередить сотоварищей и добраться до нее первым. Он улыбался дырявой кривой щелью, которая называется ртом. Когда он наклонился к моему лицу, я почувствовала его кислое дыхание. Меня замутило, несмотря на то, что я не ела уже несколько дней.
Вдруг краем глаза я заметила смазанное движение, до ушей донеслись нарастающие звуки драки. Я удивилась - "Почему они начали драться без предварительной ругани за первообладание добычи? Так не бывает..." Резкий свист прервал мои размышления, с ужасом я смотрела на маленький фонтан крови и желтый оскал зубов, стремительно приближающихся ко мне. Я попыталась хоть немного увернуться, но тело наглого солдата, быстро оседая, почти вмяло меня в сырую землю. 
Было очень тяжело, мужчина был намного выше и крупнее меня. Дышать стало невозможно, не только от груза, но и из-за тошнотворного смрада потного тела, смешавшемся с ароматом свежей крови. Хриплый вздох вырвался из легких, а потом резко полегчало.
Что-то, вернее кто-то огромный наклонился ко мне, закрыв вечернее небо, и без колебаний стал перерезать путы на моих руках. Я задрожала от страха, а когда услышала рокот, который объявил, что я могу не бояться, у меня потемнело в глазах.
Собрав остатки сил, я умудрилась отпрянуть от великана. Не щадя ободранные до крови ладони, вторым толчком я поднялась на ноги, резко развернулась и сделала движение, смутно напоминающее рывок бегуна. Мои ноги не хотели слушаться и тем более бежать, у меня получилось лишь неуклюже запутаться в них, подскользнувшись на окровавленной траве, и обессилено растянуться на земле. Волна страха снова накатила на меня, я зажмурилась и затаила дыхание, не желая думать о том, что будет дальше.

Гам схватки и лязг стали взрывал мое сознание, оглушающие звуки как молотом били по вискам. Было слишком громко, не смотря даже на то, что я находилась в форме человека. Встать не было сил, я хлюпнула носом и сжалась еще сильнее. Для слез еще не пришло время, для них надо убежать подальше и выплеснуть всю грусть и тревогу где-нибудь в безопасном месте. Меня никто не трогал, что немного удивило меня.
Послышался женский крик, который так внезапно прервался, захлебнувшись в хрипе. Что-то глухо ударилось об траву рядом со мной и, влажным касанием, толкнуло меня в бок. На дрожащих от волнения руках, я приподнялась с земли и с любопытством глянула на то, что помешало мне прятаться посреди открытой поляны. Этим оказался рыже-серый комок каких-то ниток, или... волос... Мои зрачки расширились от ужаса, когда я поняла, что это была голова, женская человеческая голова. Недавно кричащая от страха и хрипящая от боли, когда сталь коснулась нежной шеи.
Внезапный порыв заставил меня сесть и потянуть трясущуюся ладони к кошмарному предмету. Я нежно поправила волосы, перевернула, словно пьяная, голову женщины и, легким движением, провела ладонью по ее векам, закрывая глаза, распахнувшиеся в предсмертном ужасе. А потом я почувствовала, что мои плечи трясет дрожь, а по щекам льется жгучая влага. Не в силах противится, я зарыдала, оплакивая всех умерших этим вечером. Рыжеволосую девушку, солдат, умерших жителей сожженной деревни...
Мне было все равно, что я вся в крови и грязи, что мои волосы слиплись и спутанными клоками торчали во все стороны, что моя одежда порвалась и почти не прикрывала даже интимные части тела. А еще я тосковала по моему луку, который безжалостно ломали часом ранее солдаты, втаптывая хрупкое оружие в грязь. Мне казалось оно тоже плакало, когда трещало от хруста и лопалось на щепки. Роняя хрустальные слезы, я даже не заметила, как шум схватки утих, сталь больше не звенела в воздухе, а крики и хрипы прекратились.

Я вздрогнула, сквозь пелену слез заметив появившийся огромный силуэт. До меня не сразу дошло, что мне задали вопрос. Кажется я услышала слова: "Орлив" и "как тут?". Я попыталась утереть лицо тыльной стороной ладони, но лишь размазала грязь по щекам. Вздохнув, я подняла взгляд на спрашивающего, который присел рядом со мной и скорей всего ждал хоть какой-то ответ, на свой вопрос.
Прошло еще какое-то время, прежде чем я смогла немного успокоиться, хотя бы для того, чтобы членораздельно разговаривать. В горле стоял ком, и еще мне было очень стыдно за то, что чужак увидел мои слезы. Никому я старалась не показывать свою слабость: молчала - когда было больно, улыбалась - когда было обидно, исчезала - когда не могла сдержать слезы.
- Акира, - очень тихо пробормотала я, - Простите, я не расслышала то, о чем Вы спросили. Могли бы Вы мне повторить вопрос еще раз?
Страх почти отошел на второй план, я чувствовала, что опасность отступила и это успокаивало. Мне стало немного легче внутри, но физическая усталость только нарастала. Внезапный порыв ветра заставил почувствовать холод, я заметила, что от моей одежды остались лишь жалкие обмотки, но кроме того, что залиться краской еще больше, я больше ничего не могла с этим поделать.

Повторного вопроса не последовало, зато мне дали подсказку, как можно хоть немного привести мой потрепанный вид в более-менее приличный. Я неторопливо поднялась, уже перестав плакать, и окинула взглядом потрепанный после битвы лагерь. Много тел солдат лежало в крови, но меня интересовала в данный момент целая рубаха или что-то типа того. Пройдя мимо трупов, я выискивала что-то не утонувшее в крови. Через несколько минут мне это удалось сделать и я аккуратно, чтобы не задеть раны и не запачкать кровью новую одежку, начала стягивать находку с одного из тел.
Закончив это нехитрое дело, я оглянулась в поисках воды. Мне хотелось смыть с себя тревоги сегодняшнего дня. У одной из палаток стоял бак с водой, и я направилась прямо к нему. Я скинула свое тряпье, даже не озаботившись своей наготой. Потом зачерпнула ладонью воды, смочила им чистую часть снятой одежды, и принялась аккуратно смывать с кожи грязь и кровь.
Торопиться мне было некуда. Костер был далеко от этой палатки, вечер уже почти превратился в ночь, а луны не было, и мою наготу не было видно. Очистив тело, я надела относительно чистую одежду, и уже оглянулась в поисках какого-нибудь ковша, чтобы смыть грязь с волос. Найти расческу в мужском лагере я даже не рассчитывала. Ковшом стала пустая пивная кружка и через минут пять я уже была свежей и заметно повеселевшей от этого обстоятельства.
Более тяжелая задача состояла в том, чтобы найти новое оружие. Не просто какое-либо оружие, а подходящий по моей руке лук. Солдаты явно предпочитали сталь, и я смогла найти только мой колчан. Мои поиски прервал подошедший ко мне великан.
Он был укутан в плащ, капюшон которого был накинут. Под плащом была одета рубаха и короткие до колен штаны. В руках великан держал деревянный посох, который видимо служил ему оружием.
Я вдруг почувствовала интерес к этому Орливу, и без опасения наблюдала, как он приближается ко мне.

Великан подошел и задал вопрос: "Ты ведь не из деревни?". Я лишь успела приоткрыть рот, готовясь ответить, но не успела. Великан присел у дуба, развесившего свои темно-зеленые лапы над лагерем, и вместо вопросов, дал совет: "Тебе следует поспать, утром мы отправимся в ближайший город. Ну я надеюсь что пойдем , если хочешь, пойдем с нами, там мы тебе подберем лук". К тому времени, как он договорил, я уже лучезарно улыбалась.
- Спасибо, Орлив, если не ошибаюсь?, - я попыталась вспомнить его слова, которые были немного в тумане, - Надеюсь там я подберу не только лук, но и смогу одеться поприличнее.
Я вдруг засмеялась, удивившись своему порыву и разговорчивости.
- Даже тем девушкам, которые ходят по лесу в такое время одни, тоже нужно выглядеть красиво, - я озорно подмигнула великану, который был уже совсем для меня не страшным, - Конечно можно не утратить красоту и будучи облаченной в старую поношенную одежду солдата, но мне было бы комфортно и уютно в более женских одежках.
Одетые рубаха и штаны мне были сильно велики, и чтобы они не болтались мешком, я подвязала их тугим ремешком. Вид мой конечно обрел немного комичные нотки. Мокрые черные волосы топорщились пружинками в разные стороны, как будто я никогда не знала что такое гребень, одежда же пыталась спрятать мою фигурку под грудой бесформенных очертаний. Сапоги же, которые пережили сегодняшний вечер без приключений, слишком явно выделялись в общем образе. Я предпочла бы остаться только в сапогах, и исподнем, но это было бы невежливо по отношению к остальным людям. Мне конечно было все равно, что обо мне могут подумать первые встречные, но я предпочла бы сойти за приличную барышню или хотя бы сохранить достойный образ.
- Вот только не знаю, смогу ли я уснуть этой ночью, - я легонько вздохнула, - В ближайший город путь может быть долгим, мы ближе к Световой границе, но все еще на нашей стороне. Ты только не подумай, что я шпион Тьмы или что-то прочее в этом духе. Я предпочитаю сохранять нейтралитет в этой общей заварушке.
Дети леса по своей сути всегда были скромными и спокойными. Жили в лесах по одиночке либо небольшими группами. Кому-то больше нравились Темные леса, кому то Светлые, как мне например. Живность тоже отличалась в разных сторонах. В Темном лесу были более агрессивные звери и скудная флора, охотится там было легче, но в то же время и сложнее. Опасность состояла в том, что дичь просто так не сдавалась и могла не только потрепать охотника, но и даже превратить его в свою жертву. Не обладая должным опытом из-за своего неудачного прошлого в юном возрасте, я не смогла бы выжить в одиночку на темной стороне, поэтому жила в светлой.
Я подошла к великану поближе и присела на траву напротив него, смело заглядывая в темноту капюшона.
- Орлив, расскажи мне о себе, - тихонько попросила я, - Мне не хотелось бы начать путешествие вне леса с незнакомцами.

Мои слова тихо звучали в вечерней тишине. Ночной лес оживал: уже проснулись букашки, с настороженностью потрескивая в листве, в траве осторожно шуршали маленькие зверьки, пытаясь не привлекать острые взгляды хищных птиц. Слушая ночной лес, я пыталась не отвлекаться от звуков своего голоса, мне нужно было очень внимательно следить за интонацией и эмоциональной окраской произнесенных мной слов. Люди очень чувствительны к речи, особенно к словам тех, кто обходится и без этого. Они презирают все, что сильно отличается от них и готовы это либо уничтожить, либо подчинить. После того, как я договорила свою последнюю просьбу, меня посетило сомнение. Что-то в облике и в темноте накидки, мне подсказывало, что передо мной не человек. Но я не могла быть уверена в этом до того, как не подтвержу свои догадки.
Орлив внимательно слушал меня, а потом снял капюшон, открыв мне свой каменный лик. Мои зрачки расширились от удивления, я не смогла скрыть свою реакцию на увиденное, но подавила тягучее желание дотронуться кончиками своих пальцев до его кожи. Я легонько сжала зубы и потупила взгляд.
Великан встал, проговорив, что нужно принести дров. А я в это время была благодарна ему за то, что он не увидит, как мои щеки заливает предательский румянец, а в глазах загорелся любопытный блеск жажды до новых знаний. Я никогда раньше не видела таких существ, хоть и считала, что повидала многое за прошедшие года жизни. Расы, которые я встречала, были и уродливы, и необычны, и безумно красивы. Даже люди всегда разные, а их большинство в нашем мире. Но Орли…
Я не заметила, как великан вернулся, будучи полностью захвачена в плен волнующими мыслями. Я вспоминала образы, силуэты и речь тех, кого я встречала в путешествиях. Я помнила моих учителей, среди которых были не только дети леса. Да и лесные жители, тоже не похожи друг на друга. Иногда мне кажется, что это влияние Богов сказывается на внешнем и внутреннем образе каждого существа, будь то эльф, гном или даже человек.
От раздумий меня пробудил голос Орлива. Передо мной выросла горка из собранных им дров. Я быстро скользнула взглядом по лицу великана, мои губы шевельнулись в мнимом желании произнести какие-то слова, но… Переключив свое внимание на охапку дров, я принялась разводить костер, параллельно навострив уши и вслушиваясь в смысл немного печального рассказа великана.
«Значит он голем», - эта новость немного меня успокоила, не смотря на то, что остальные окружающие были людьми. Среди людей остальным расам нужно всегда быть настороже: следить за словами, движениями и своей внешностью. Не всем существам легко соблюдать последнее условие, и лишь изоляция или очень редкие контакты с людьми, может смягчить взаимодействие между ними. Мне пришлось научиться скрывать свой истинный лик, но эта особенность повлекла за собой непредвиденные мной осложнения. Внешне я стала ничем не отличаться от человека, но мои повадки часто выдавали мое происхождение.
Закончив с костром, я снова подняла взгляд на голема, и позволила своим жадным глазам пробежаться по каждой клеточке его лица. Я впитывала его облик, будто смакуя холодные капли воды из пустой фляги в пустыне. Мне хотелось узнать все, но я не могла себе позволить больше, чем просто взгляды. Внутри странно кольнуло приятное и давно забытое ощущение благодарности и радости. Я сильнее сжала зубы, подавляя нахлынувшие эмоции, потом кивнула, будто своим мыслям. Вызубренные бессонными ночами уроки было не просто забыть, но чем голем может быть лучше человека?
-  Я видела таких высоких людей, похожих на тебя. Но они не скрывали свое лицо в тени ткани, наоборот щерились своими зубами и свысока смотрели на окружающих, - я улыбнулась краешком губ, вспомнив свой трепет, когда я впервые увидела такого великана, - Но ты голем, созданное магическое существо. Я читала про это украдкой в старых свитках. На пожелтевших страницах было не так много слов и рисунков, но я никогда не встречала этих существ до сегодняшнего вечера.
Я чувствовала, что нет смысла хитрить и скрывать то, что я думаю. Но я не совсем знала, как выразить свои мысли, прошлые уроки не включали в себя навыки общения с созданными другими существами.
- Меня тоже влечет жажда знаний, но в окружающем мире не так просто ее утолить. Даже если туманно упомянуть события сегодняшнего дня, еще одно препятствие к новому пройдено успешно, - я позволила улыбке широко засиять на губах, - Может ты уже догадался, кто я на самом деле, ведь я тоже не человек.
Последние слова я прошептала очень тихо, чтобы чужие уши не смогли разобрать смысл сказанного. Я не хотела лишних хлопот или даже неприятностей, к которым обычно приводят такие новости.
- Я дите леса, воплощение духа лисицы. Сейчас я внешне ничем не отличаюсь от них, - мой взгляд стрельнул в сторону отдыхавших  неподалеку людей, - Но мне кажется, что этот облик не смог скрыть слишком многого от тебя, Орлив.
Влажный ночной воздух легким ознобом пробежал по коже, заставив искать тепло. Я вздохнула и протянула ладони ближе к огню.
- Кто-то называет нас оборотнями, думая, что в полнолуние мы превращаемся в уродливых существ и убиваем все, что попадается на нашем пути, - в мой голос прибавились нотки грусти, - Но это чьи-то искаженные и неверные слова, превратившиеся в страшные сказки для детей и взрослых, которым нужно оправдывать свою жажду крови. Охота на нас никогда не прекратится, людям нравятся дорогие и живые игрушки, они запирают редкие экземпляры в клетки, порой золотые, если пойманная зверюшка красива… а порой железные, когда дикий зверь очень опасен. В нас тычут железом, портят нежную кожу раскаленными печатями, выставляют на потеху уродливым особям рода человеческого…
Я не знала, почему я завела разговор в такое русло, но и продолжать я не видела смысла.
- Прости, наверное, я сказала лишнее, - пробормотала я и опустила взгляд, уткнувшись носом в свои колени.

Я была немного удивлена спокойно реакцией голема на мои слова, но скорей всего мое ощущение складывалось из-за того, что я слишком долго общалась с людьми. Другие расы были неуловимы и потому так интересны при встречах. Даже с детьми леса я не могла просто так общаться, не пожирая их глазами и не слушая во все уши, когда они общались на нашем языке. Я увлеченно слушала голема, представляя образы из его рассказа в своей голове. Его слова задели какую-то струнку в душе, и она красиво запела, переливаясь необычной тональностью ярких картин. Мое любопытное состояние было тяжело не заметить, но мне и не хотелось его скрывать, мне было нечего прятать от голема. Я чувствовала как он необычно реагирует на мои эмоции, как-будто давно не видел их в своих путешествиях. Интересно, с кем он может сравнить меня? Даже человеческие дети порой бывают злее и агрессивнее, чем взрослые особи детей леса. Хотя и у нас встречались исключения.
- Орли, признаюсь честно, но я уже очень давно, не встречала своих сородичей. От этого мне немного грустно, но и радостно. Я знаю, что они живы и я совсем не последняя из этой расы. А то что я с ними давно не виделась, может говорить только о двух вещах: либо они научились очень хорошо маскироваться и не попадаться на глаза людям, в чем я им очень наверное завидую, либо они вычеркнули меня из объектов, которые достойны их внимания. И от последнего вывода мне иногда хочется плакать.
Великан натянул капюшон, и его лицо исчезло в темноте ткани. Но я все равно могла видеть его черты, даже в человеческом облике. Эта способность часто выручала меня на темных и опасных улочках человеческих городов, когда спасаясь от особо агрессивных особей, мне приходилось предугадывать их шаги и быть чуть быстрее, чем они от меня ожидали.
- Мне очень жаль, что встреча с твоими сородичами тебя немного разочаровала. Но вывод, который ты сделал, тоже очень достойный. Я следовала не тем ценностям, когда стала такой как сейчас. Я даже не могу представить, какой бы я была, если карты легли бы по-другому.
Я улыбнулась, поймав свои мысли о неожиданной встрече с родичами. В голове сразу возникло множество вопросов: "Как они себя поведут?", "Что мне сказать?, "А какие они будут?". Но думать об этом сейчас было глупо. Я подняла голову с колен, легонько тряхнула волосами и пронзительно уставилась в темноту капюшона Орлива. Живой камень, голем, с огромной жаждой знания, но без возможности испытывать эмоции. В это тяжело поверить и еще тяжелее это представить. Для меня было бы равносильным смерти, потерять это. Хищник без инстинктов - мертвый хищник. Даже в мирное время. Для маленькой девушки, пусть и с клыками и зубами, все равно бы было непозволительно жить с таким изъяном.
Я хотела сказать Орли еще что-нибудь, но острое ощущение опасности вдруг пронзило мое сознание. "Что-то не так". Острым взглядом я пробежалась по темноте леса, внимательно осматривая каждый пучок травы и ветку дерева. Тревога нарастала и давящее ощущение оказалось почти материальным. На какой-то миг мне показалось, что я могу пощупать комок опасности и раздавить его в ладони, уничтожив врагов одним движением. Но так было бы слишком просто в этом мире.
Смазанное движение слева из кроны дерева заставило меня резко отскочить в сторону. Мокрая трава легонько скользнула по моим рукам, но это через несколько секунд я уже стояла.
Мои глаза были закрыты, смотреть на то место, где я сидела, не было смысла. Я и так знала что там. Это пение рваного воздуха нельзя забыть. Вдох и выдох, шаг в сторону, свист... Вдох и поворот, шаг назад и свист...
Послышались крики людей в лагере, град смерти задел и их.
- Орли, - тихим шепотом промолвила я, - их немного, Орли, но они опаснее, чем даже тот отряд.
Врагов было немного, всего трое убийц. Безмолвных и бесшумных скользили к нам по траве. Их нельзя было увидеть в сумерках, легкие тени на листве. Но их острые бритвы вынимали души из живых существ. Ранение могло вызвать сильный паралич, но он длился не долго. Они могли подарить всего пять секунд страха и потом... смерть.
Одна тень развлекалась с людьми, две пришли за нами. Что делать без оружия я не знала. Моих сил надолго не хватит для танца и лезвие рано или поздно коснется кожи. Даже царапины будет достаточно.
- Орли, - очень тихо повторила я, - Я могу стать твоими глазами, если ты не видишь их. Я не знаю опасны ли они для тебя, но сейчас ты единственный шанс спасти жизни других. Чтобы их задеть - целься в меня и очень быстро, не раздумывая...
Мои слова еще не успели растворится в воздухе и повисли ледяными каплями в вечереющем лесу. Времени нет. Я открыла глаза и прыгнула к первой тени.

Не было времени удивляться быстроте реакции Орлива, но как раз такого эффекта я и ждала. Без труда я увернулась от кинжалов, брошенных в меня, и они достигли свои цели. Воины теней всегда при нанесении тяжелых ран становились видимыми и очень даже смертными. Воин, пораженный кинжалами, рухнул на землю, и с хрипами бессильно пытался вытащить ледяные лезвия из своей груди. Я быстро окинула взглядом листву, ища вторую тень, но ее нигде не было. Легкое беспокойство охватило меня, одна ошибка могла решить многое в этой схватке. Прошло чуть больше минуты, как моих ушей достиг глухой стук удара. Я резко обернулась и с ужасом увидела, что убийца напал на великана. Смертоностное лезвие чиркнуло по спине Орлива, разрывая ткань и пытаясь достичь тела. Я понимала, что ничего не смогу сделать, только смотреть, как воин-тень наносит удары. Мои кулаки стиснулись в приступе тихой ярости, на ресницах застыли капли соленой воды. Я всегда ненавидела чувство беспомощности, которое сейчас снова охватывало всю мою сущность.
- Орли, - почти беззвучно прошептала я, - Держись, пожалуйста.
Но великану не были страшны удары тени, и парализующий яд кинжалов не мог причинить вреда его каменному телу. Воин тоже понял это, и когда наши взгляды встретились, я увидела пронзающий взгляд, полный ненависти и злобы. По моей спине пробежали мурашки, и я почему-то оцепенела, когда тень метнулась ко мне, замахиваясь лезвием кинжала, направленного мне прямо в сердце.
Все произошло слишком быстро. Маленький мальчик шустро перехватил убийцу и не на шутку сцепился с тенью. Острые и белые клыки мальчишки не оставили ни одного живого места на воине, который не мог понять, что сейчас произошло и почему он умирает. Все кончилось очень быстро, вампир скрылся так же быстро, как и появился. А нам остался еще один противник, который все еще устраивал резню в лагере людей.
Я поймала взгляд голема, коротко кивнула и побежала к лагерю, надеясь, что там все таки остались живые.
От увиденного там, мне стало не по себе. Трава была залита кровью, кто-то плакал, кто-то кричал, многие застыли в неестественных позах. Убийца успел натворить многое за недолгие минуты, пока мы разбирались с двумя его соплеменниками. Я поморщилась, поймав краешком взгляда расплывающийся силуэт.
- Орли, он там, - сказала я, указывая рукой в сторону тени, - Готов?
И не дожидаясь ответа, я направилась к убийце. Внутри меня что-то кричало в панике, но мне было некогда слушать голос разума и инстинкта выживания. Всего два коротких прыжка сократили дистанцию между нами. Воин развернулся и достал оружие, его рот искривился в противной улыбке, а глаза засверкали жаждой убийства. Эти твари никогда не были другими, их звала только жажда разрушения и они охотно шли по тропе смерти.

Схватка с Тенями была недолгой, но отняла очень много сил и жизней. Как хрупка человеческая жизнь... Достаточно одного резкого движения и острой стали, чтобы огласить окружающий мир предсмертным криком. Впрочем последнего убийцу уничтожил воин, из подоспевшего отряда всадников. Герб был очень знакомым, хотя и с немного измененным узором. Грифоны, благородные создания из мифологии, и отвратительные существа в реальности. Эти животные почти ничем не отличались от стервятников, разве что добыча их была покрупнее. В совсем недавнем прошлым, эти твари слетались к телам убитых и раненых людей или других существ, и лакомились трупами, как деликатесом. Не брезговали ничем, а особо наглые стаи могли легко окружить еще живых и забить острыми когтями и клювами.
От раздумий о грифонах, меня оторвал диалог и стычка Эрлиха с Орливом. По какой-то причине, человек решил, что вина в том, что его сородичи пали от ядовитых лезвий Теней лежит на плечах великана. Пока я неспешно подходила к ним, в спор встрял один из рыцарей, и на удивление быстро окончил перепалку. Кажется его звали Джим, если конечно я правильно расслышала, сквозь туман мыслей, его имя.
Поймав взгляд воина, и услышав его вопрос, я не нашла ничего лучше, чем пожать плечами и развести руки в сторону.
- Бегали вот тут вокруг лагеря, - тихо начала я, - Пытаясь убить тех, кто пришел убивать нас. Вот только вооружение убийц превысило наши скромные запасы ржавых железяк, которые и оружием то назвать стыдно. В итоге вышел не очень равный бой, троих на двоих более-менее вменяемых... эээ... существ, которые смогли дать им отпор. И пока мы честно бились с убийцами, как раз удовлетворяющим условиям честной хватки, если опустить недоразумение с качеством дуэльного оружия, то третий убийца успешно творил беспорядки в рядах безоружных, хоть и превышающих его по численности.
Врятли этим монологом, я смогла ответить на его вопрос. Но та бестактность, с которым он был задан, не очень мне понравилась. Для чего чужаку нужны сведения о том, что тут делали голем и дитя леса. Мало того, что он безошибочно определил кто мы такие, ладно если Орли тяжело было спутать с кем-то еще, но моя человеческая маскировка работала без сбоев. Только вблизи можно было заметить резкость облика, и то тем, кто обладал сильным могуществом и талантами, различать настоящую сущность того, кто был перед ним.
- Трупы, убийцы, вампиры, дети леса, големы.. люди и трупы. Что тут еще не хватает для особо привлекающей картины умопомрачительного мира и абсолютно нормальной обыденности бытия? Или, Джим, если не ошибаюсь. Вы прибыли сюда, чтобы записать все наши действия за последнюю неделю в толстый том никому не нужной книги, чтобы через несколько поколений, в сырой и темной библиотеке, какой-то старый маг прочел о событиях минувших столетий? Или, проще говоря, решил применить эти записи для растопки его доброго друга - каменного камина?
Во мне начал просыпаться гнев, что кто-то лезет в чужую жизнь, даже не назвав уважительную причину того, что с ним вообще следует вести беседу. С дознателями и прочими сысковыми человечишками я уже имела дела в больших городах. Нередко они заглядывали в таверны и прочие забегаловки, где часто случались драки и потом с них требовали вменяемых объяснений о причинах произошедших недоразумений. Но то были хитрые люди, которые сначала пытались завязать отстраненную беседу, и уж потом поинтересоваться тем, что видели. А те кто был не такой изворотливый или умный в своем деле, просто начинали допрос и часто сами получали по голове, от не очень доброго с похмелья путника. Благо еще оставались живыми и отделывались легким испугом, но нередки были и летальные случаи. В прочем, это все не важно. Мне не очень понравился этот Джим, но с его персоной надо было быть не просто на стороже.
Поэтому я просто спросила.
- Для чего тебе наш ответ, воин? - Не ожидая быстрого ответа, я сложила руки на груди и вызывающе зыркнула на рыцаря.